Почему не всем москвичам понравилась инсталляция швейцарского художника, или Что такое искусство?

Не так давно в Третьяковской галерее ее руководство разместило… ветку. Посчитав ее произведением искусства, но вызвав в сети множество критики. Сегодня – комки глины. И уже не первый раз по этим поводам начинается спор о том, что такое вообще искусство? Приводим заметку, найденную в интернете, а в конце наш комментарий.

В Москве на Болотной набережной, напротив Дома культуры «ГЭС-2», устанавливается гигантская инсталляция в виде комков глины. Работа эпатажного швейцарского художника Урса Фишера несколько лет назад находилась на одной из площадей Флоренции, а сейчас переехала в российскую столицу. Она еще до конца не смонтирована, но уже вызывает у москвичей ожесточенные споры.

На самом деле в этом районе появятся две инсталляции. Как сообщили «РГ» в пресс-службе фонда V-A-C, который открывает в этом году обновленную ГЭС-2, установят их на средства фонда. Обе работы современных художников приехали лишь на время, на какое — пока не уточняется. Первую — «Пространство света» Джузеппе Пеноне — разместят во внутреннем дворе, перед березовой рощей. Прежде она выставлялась в Лондоне и Версале. Это разделенный на восемь частей полый ствол дерева, снаружи покрытый отпечатками рук художника, а на его позолоченной внутренней поверхности различим рисунок древесной коры. Работа, по задумке художника, символизирует очевидную и неразрывную связь между человеком и природой.

Вторая инсталляция — «Большая глина N 4» — займет место на набережной, напротив главного входа в ГЭС-2. Она-то как раз и не вызвала восторга у горожан. Это отлитая из алюминия 12-метровая копия комка глины, который автор разминал в руках. Она, объяснили в фонде V-A-C, апеллирует к тому непреодолимому импульсу, который все мы испытывали с детства, сжимая в ладони кусок пластилина. «Монументальная по своим масштабам работа превращается в символ творчества, простоты и действенности человеческого жеста», — отмечают в фонде.

Мнения об инсталляции в социальных сетях разделились. Одни москвичи заявляют, что это один из ярких примеров абстрактного искусства: мол, нужны глубокие мозги, чтобы понять его и осмыслить. Другие, называя работу безвкусной и бессмысленной глыбой, считают, что этому витиеватому чуду авторской мысли не место в центре Москвы. Кто-то сожалеет, что огромный кусок испортит вид на восстановленное здание ГЭС-2, а кто-то призывает фонд в нелегкие «ковидные» времена дать шанс проявить себя российским архитекторам и скульпторам, а не поддерживать странные работы иностранных художников. А у кого-то инсталляция и вовсе ассоциируется с фекалиями.

Ключевой вопрос

Возникает вопрос: почему бы прежде, чем устанавливать арт-объект, не спросить у москвичей: интересен ли он им? Как, например, спросили, когда решали, надо ли ставить на Лубянской площади памятник Александру Невскому? Но современный арт-центр, который обещают скоро открыть в бывшей трамвайной электростанции, частный. Было выкуплено здание семь лет назад специально для того, чтобы знакомить москвичей с тем, что происходит в мировом современном искусстве. Впрочем, флорентийцев спросили — и они дали ответ.

Прямая речь

Николай Шумаков, народный архитектор РФ, президент Союза архитекторов России и Союза московских архитекторов:

— В последнее время, к сожалению, Москве очень не везет на монументальные скульптуры или, как сейчас модно говорить, арт-объекты. В первую очередь я говорю про памятники, которые выполнены абсолютно непрофессионально. Например, памятник Майе Плисецкой на Большой Дмитровке. Ну просто безобразная вещь, в рамках создания которой тандем архитектора и скульптора совершенно не сработал, а может, архитектора там и не было. Не менее, а может, и более ужасная работа — памятник Калашникову на Садовом кольце, вновь вызывающий вопрос вовлечения в работу над его проектированием архитектора. Здравомыслящий архитектор не мог установить такой монумент таким образом и в таком месте. И раз это случилось, вероятно, процесс обошелся без его участия.

Теперь о «шедевре» на Болотной площади. На мой взгляд, скульптура Урса Фишера стоит в одном ряду с вышеперечисленными. Она нисколько не лучше и не хуже. Есть такое «лихое» направление в скульптуре, которое профессионалы откровенно называют «антиарт». Оно активно поддерживается искусствоведами и пиарщиками только для того, чтобы на волне скандального и сиюминутного интереса публики получить быструю и весьма ощутимую прибыль. «Большая глина № 4», а именно так называется скульптура Фишера — одно из ярких проявлений этого направления. Автор широко декларирует свое увлечение трансформацией материала, из которого создает скульптуры, и предлагает зрителям наблюдать за тем, как самоуничтожаются и разрушаются сотворенные им арт-объекты. Пожалуй, недолговечность «шедевра» — единственный положительный момент во всей этой истории. Хотя надеяться на то, что первый же дождь прекратит его существование, не приходится. В отличие от других работ Фишера, выполненных из воска, фруктов, овощей, хлеба, «глина» сделана из алюминия — любимого мною и весьма достойного материала.

И вот что еще очень удивляет меня как архитектора. Территория ГЭС-2, расположенная в центре столицы, является историческим пространством прежде всего в архитектурном смысле. Почему же именно здесь должна появиться скульптура автора, знаменитого тем, что он создает арт-объекты, которые порой разрушаются уже во время их экспонирования?

Игорь Воскресенский, председатель комиссии по монументальному искусству при Мосгордуме:

— В плане искусства появление такой инсталляции в Москве будет неким вызовом. Но, видимо, к этому и стремятся те, кто привез скульптуру. Острая реакция в обществе, я считаю, точно будет. С другой стороны, данная скульптура — это абстрактное искусство, во всем мире есть известные русские мастера этого стиля, которые стали мировыми знаменитостями. Среди них, например, Наум Габо, один из моих любимых авторов абстрактного искусства в монументальной скульптуре. Не меньшей величины скульптор-абстракционист Генри Мур. Я бы с огромным удовольствием увидел их работы и познакомил с ними наших соотечественников. Но их к нам не привозят. На мой взгляд, произведений звезд первой величины в абстрактном искусстве точно не хватает нашему городу. Что до работы скульптора Фишера, то я бы рекомендовал поставить ее в качестве эксперимента в другое место. Может быть, в парке?

Антон Польский (Мейк), художник-граффитист:

— Вместо того чтобы поддержать или выделить гранты молодым художникам, развивать пространство, фонд, который привез эту скульптуру в Москву, делает вот такие статусные проекты, которые разобщают людей, создают стену между специалистами и обывателями. В итоге они укрепляют мысль, что современное искусство — обязательно что-то очень далекое от понимания нормального человека.

Александр Петлюра, современный художник:

— Можно по-разному относиться к таким произведениям, но ведь прежде все «глину» видели в окружении иностранных домов. Думаю, можно посмотреть и на московской земле. На мой взгляд, в столице очень много слабых памятников. Сколько было споров про памятники Церетели? И чем закончилось? Расплавили хоть один на медь?

Георгий Франгулян, народный художник Российской Федерации, скульптор:

— Во Флоренции, в Нью-Йорке Фишера уже выставляли. Теперь посмотрим мы. Место выбрано самое подходящее — перед будущим музейным пространством. И надо привыкнуть, что здесь могут и дальше появляться подобные скульптуры. Это может кому-то не нравиться, но это возможность увидеть то, что происходит в современном искусстве. В любом случае это очень интересно. Искусство многообразно, в этом и состоит его значимость. Оно должно будоражить глаз, мысль зрителя. Когда я делал проект «Белый город», то надеялся, что дам ход новым работам, новым направлениям искусства в городе. Но прошло несколько лет, и ничего не произошло. Получается, что у нас в городе превалирует новая архитектура, претендующая на скульптурные ассоциации, принимаются нестандартные решения в благоустройстве городского пространства, а скульптура осталась очень далеко позади. Считаю, что нужно давать свободу различным стилям в искусстве. Кто-то смотрит на Генри Мура и ужасается, а ведь он классик! Что же до данной работы, то ее выбрал музей, может быть, это его способ привлечь публику, такой пиар. Я — за подобные эксперименты.

Александр Рукавишников, скульптор, профессор МГАХИ им. В. Сурикова:

— Правы те, кто называет Урса Фишера художником, а не скульптором. Он достаточно известный художник-концептуалист. Я видел его произведения на биеннале в Венеции, с философской точки зрения мне понравилась его идея. Что касается «Глины 4» — это сделано при помощи современных технологий. Скорее это арт-объект, а не скульптура. Глина действительно красива сама по себе. Остроумно придумано — увеличить экспрессивно сложенные куски глины. Я слышал, что выставлено это будет на короткое время на набережной. Думаю, что москвичам и гостям столицы будет полезно и приятно расширить диапазон и увидеть, что городская скульптура может быть разной. На мой взгляд, в этой вещи есть какой-то драйв или кураж. И уж это точно лучше, чем посредственные и аморфные скульптуры, доминирующие во многих наших городах.

Тем временем Флоренция избавилась от шедевра

В последний раз этот монумент Фишера выставлялся в 2017 году во Флоренции на знаменитой площади Синьории, которая справедливо носит название «музея под открытым небом» и по праву считается одним из самых красивых мест в городе. «Творение» швейцарца появилось в рамках биеннале современного искусства InFlorence. Очевидно, по задумке организаторов, в тот период данная конструкция была призвана развлечь местных жителей и туристов, пока шла реставрация фонтана Нептуна на площади.

Но вместо умиления и радости «Большая глина № 4» вызвала шквал недовольства со стороны недоумевающей публики. Судя по гневным комментариям флорентийцев в соцсетях, они разглядели в ней не что иное, как груду экскрементов, которой, по их мнению, негоже находиться в двух шагах от Палаццо Векьо, здания городской коммуны. Так, к примеру, известный и ныне покойный искусствовед Филиппе Даверно назвал тогда статую — произведением «достойным мусорного бака». Чтобы погасить страсти, власти Флоренции предложили устроить коллективное обсуждение, чтобы лучше «понять монумент». В итоге победило большинство. Под давлением негодующей общественности через четыре месяца гигантскую скульптуру демонтировали.

Источник: https://rg.ru/2021/08/15/reg-cfo/pochemu-ne-vsem-moskvicham-ponravilas-installiaciia-shvejcarskogo-hudozhnika.html?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com

Комментарии

Как видим, главный аргумент тех, кто поддерживает подобные творения. – то, что они «новые» и «будоражат мысль». Но легко видеть,  что здесь совершенно стирается грань между искусством и любыми поделками; более того, любыми извращениями.

Но можно ли, в самом деле, выявить какие-то критерии настоящего искусства? Это сложный вопрос, но подумать можно. И два из них сразу приходят на ум.

Прежде всего – мастерство, владение специальными умениями, техникой – в данном случае, техникой живописца или скульптора. В этом смысле само за себя говорит реалистическое искусство. Да и не только реалистическое – ну, скажем, импрессионизм. Тоже высокое мастерство. Оно сразу видно даже неподготовленному зрителю. Более того, вспомним, например, Чюрлениса. Это уже совсем не реализм, но мастерство прекрасно видно и тут. Ведь почему так расплодились всевозможные «ветки» и «комки глины»? А также «картины», где просто размазана краска? Да потому, что тут никакого мастерства не надо. Любой может объявить себя художником или скульптором.

Второе – это мысль, идея произведения, которая должна улавливаться, прочитываться зрителем. Но здесь, конечно, есть тонкая граница.

С одной стороны, эта идея часто как бы скрыта, завуалирована, и это нормально; а еще чаще – идея видна, но ее нюансы, различные аспекты каждый зритель может домысливать по-своему. Но «по-своему» — не значит «совершенно произвольно», а именно в связи с этой, достаточно четко прочитывающейся идеей. Скажем, вспомним картину Н. Рериха (тоже не совсем реалиста, скорее, символиста) –  «Небесный бой». Главная идея ясна: это отражение некоего космического противостояния Добра и зла. Но зритель может воспринять ее по-разному – в зависимости от своего опыта, который вызовет разные ассоциации и мысли; от текущей исторической ситуации; от социокультурных текущих условий и пр. Кто-то увидит здесь отражение Второй мировой войны  — и совершенно справедливо, если вспомнить время, когда жил Рерих. Кто-то подумает о том, что в истории человечества давно идет эта масштабная битва, проявляющаяся в разных формах; представит себе эту грандиозную панораму; у кого-то это вызовет ассоциации с христианской символикой  и пр. И все это будет верно, но – снова подчеркнем, что все такие ассоциации и размышления прямо связаны с четко обозначенной идеей. Нет идеи – нет произведения.

А с другой стороны, эту верную мысль – что зритель сам как бы участвует вместе с художником в «создании» произведения, в насыщении его разными смыслами — сегодняшние  искусствоведы доводят до абсурда. Моя коллега привезла из США фото картины, на которой попросту ничего нет. Просто огромное полотно, закрашенное серой краской. Якобы «сам зритель должен внести свои смыслы». Но  тогда зачем вообще художник? Проще смотреть на любой забор или стену!

Ну а что касается «будоражения мысли»  — то наши мысли будоражит  все, что угодно. Кого-то бытовые проблемы, кого-то — политика и пр. В общем, здесь снова стирается грань между искусством и не-искусством. Кстати, иногда приходится слышать и такое мнение: мол, все есть искусство. Но «все» — значит «ничего». И если искусство вообще хочет сохраниться как отдельная сфера – то без четких критериев не обойтись. И комки глины при этом явно из этой сферы будут исключены.